Сергей Попов

368 страниц на «пуговичную» тему

Рецензия на книгу А.Низовского «Русские форменные пуговицы, 1797–1917»
«Старый Цейхгауз», №25 (1/2008)

         В самом начале 2008 года московское издательство «Родонит» выпустило в свет книгу Андрея Низовского «Русские форменные пуговицы, 1797–1917» 1 . Издание представляет собой подробный справочник, в котором описывается вся история мундирных – как военных, так и гражданских – пуговиц Российской империи в тот период, когда на этих пуговицах изображались гербы и иные эмблемы. Текст книги основан, прежде всего, на материалах Полного собрания законов Российской империи, а также на сведениях, извлеченных из ведомственных нормативных сборников и, отчасти, на архивных материалах. Работа снабжена подробными ссылками на источники и немалым количеством нормативных рисунков. Описывая историю мундирных пуговиц, автор подробно касается и истории учреждений и войск, служащие которых носили эти пуговицы на форменной одежде. В отдельных главах рассматриваются вопросы государственной и земельной геральдики, связанные с изображениями на пуговицах; описываются типологические, метрологические и металлографические характеристики и технологические аспекты производства; перечисляются фирмы-производители форменных пуговиц в России.
         «Пуговичная» тема представляется почти неотделимой от истории мундиров в целом; поэтому в многочисленных книгах и публикациях, посвященных истории форменного костюма (в том числе и на страницах нашего журнала), неизменно затрагивается и история мундирных пуговиц. Однако исследований, посвященных исключительно пуговицам, до недавнего времени практически не существовало. И тем не менее новую книгу А. Низовского уже нельзя считать «первым в отечественной историографии опытом обращения к теме русских мундирных пуговиц», как позиционирует ее автор. В 2006 году вышла в свет книга петербургского коллекционера и исследователя Сергея Федосеева «Мундирные пуговицы русской императорской армии и флота» 2, в которой довольно подробно описываются русские военные пуговицы в свой наиболее «насыщенный» период. А созданный С. Федосеевым интернет-сайт «Исторические пуговицы» (www.pugoviza.ru) уже в течение нескольких лет является виртуальным центром собирания и изучения форменных пуговиц императорской России.
         Но, несмотря на это, книга Андрея Низовского представляется заслуживающей особого внимания, как по полноте охвата темы, так и по объему привлеченных источников; а исследовательская работа, проведенная автором в библиотеках и архивах, вызывает уважение. Правда, складывается впечатление, что автором недостаточно привлекались иконографические источники, такие как портреты и фотографии реальных лиц – носителей форменных пуговиц.
         Как и в любой крупной работе, в книге не обошлось без ошибок и недоработок. Мы посчитали своим долгом указать на некоторые из них как автору, так и читателям.
         Так, на стр. 41 книги идет речь о том, что в 1870–1880-х гг. во всех гражданских ведомствах возникла новая система изображений на пуговицах (по которой чины 1–5 классов имели на них эмблемы, отличные от прочих чинов ведомства); а после реформы 1903–1904 гг. произошел возврат к системе 1834 года (по которой чинам центральных учреждений полагались пуговицы с государственным гербом, а местных учреждений – с губернским). В действительности же «система 1870–1880-х гг.» применялась только к мундирам военного покроя, существовавшим в некоторых ведомствах; в основной же массе гражданских мундиров никакого изменения системы не было.
         На стр. 23 сказано, что губернаторы и вице-губернаторы с 1834 года вместо особых, присвоенных этим должностям мундиров, стали носить мундиры Министерства внутренних дел и Министерства финансов. В действительности им были присвоены лишь вицмундирные фраки этих министерств, а парадные губернаторские и вице-губернаторские мундиры сохранились в неизменном виде (ПСЗ-II, №6860, §§ 67, 74).
         На пуговицах мундиров почтового ведомства первые эмблемы появились не в 1820 году, как указывается на стр. 27, а по крайней мере на 15 лет ранее: в альбоме-справочнике «Собрание гербов всех губерний Российской империи, губернских мундиров и прочих присутственных мест, ныне существующих», выпущенном в 1805 году и хранящемся в библиотеке Эрмитажа, рядом с рисунком мундира Почтового правления изображена и пуговица к нему, с эмблемой в виде летящего двуглавого орла с трубой в лапах.
         Весьма странно выглядит фраза: «Нам не удалось отыскать упоминаний о цвете металла для пуговиц канцелярских служителей в узаконениях 1820–1830-х годов» (с. 37). Ответ вполне очевиден: пуговицы нижних служителей, как правило, соответствовали цвету металлического прибора мундиров каждого ведомства. Это не только следует из частных описаний и табелей отдельных ведомств, но и прямо указывается в общем Положении о гражданских мундирах 1834 года: «Пуговицы на сюртуках нижних чинов должны быть белые, или желтые, с изображением, присвоенным месту их служения» (ПСЗ-II, №6860, § 35).
         Явная путаница и недосказанность наблюдается в описании пуговиц Ведомства учреждений императрицы Марии: уделяя довольно много внимания структуре и истории Мариинского ведомства (с. 32-33, 107-108), автор лишь вскользь останавливается собственно на его пуговицах. Из текста создается впечатление, что единственной эмблемой на пуговицах ведомства (не считая губернских) был пеликан, а пуговицы с изображением растущего под солнцем винограда принадлежали исключительно другому ведомству – заведениям императрицы Александры Федоровны. Правда, на странице 110 сказано, что «это, впрочем, ничего не доказывает, так как подобные пуговицы имели и отдельные категории служащих ведомства УИМФ» (имеются в виду учреждения императрицы Марии Федоровны). Так кто же все-таки носил пуговицы с пеликаном, а кто с виноградом? Ответ на этот вопрос дан в уже упоминавшемся Положении о гражданских мундирах 1834 года (§ 93): пеликан чеканился на пуговицах служащих «Воспитательных домов и подведомственных [им] мест», т.е. собственно благотворительных учреждений, а виноград – на пуговицах чиновников «Общества благородных девиц и прочих институтов», т.е. женских учебных заведений. Согласно § 60, такие же мундиры с теми же пуговицами (с виноградом) полагались и чиновникам IV отделения Собственной Е.И.В. канцелярии (впоследствии Собственной канцелярии по учреждениям императрицы Марии), пока в 1896 г. им не присвоили пуговиц с государственным гербом. Служащие заведений Александры Федоровны тоже носили на мундирах своего ведомства (существовавших, по-видимому, в 1834-1858 гг.) пуговицы с виноградом (там же, § 94). Соответствующие выдержки из положения 1834 г. в книге имеются (табл. на с. 37-39), но автор, видимо, про это не помнит.
         Довольно запутанным предстает в книге описание пуговиц Межевого корпуса Министерства юстиции, установленных впервые в 1819 г. и измененных в 1850-1851 гг. Как справедливо сказано на с. 28, рисунки межевого мундира 1819 года в настоящее время неизвестны; однако нет никаких оснований полагать, что пуговицы к этому мундиру чем-либо отличались от изображенных в Положении 1834 года (плоских, с эмблемой в виде межевого знака, «астролябии» и сажени). После военизации же Межевого корпуса в 1850 году, пуговицы сохранили прежнюю эмблему, но стали выпуклые, как и полагалось в то время при мундирах военного покроя. Утверждение же, что «у межевых инженеров они были выпуклые, у остальных чинов – плоские» (с. 45), ошибочно. Напротив, в описаниях мундиров военных и гражданских чинов Межевого корпуса (ПСЗ-II, №№ 24420, 25096) для «остальных чинов» указываются точно такие же пуговицы, как и для инженеров.
         Заметим, что в книге вообще не сделан акцент на важное различие, существовавшее в 1830-1850-е гг. между пуговицами для мундиров гражданского и военного покроя: первые были плоские (и могли быть гладкими либо матовыми), вторые же (военные) были выпуклые и всегда гладкие. Между тем это различие четко прослеживается как в иконографии, так и в документах, в том числе и тех, которые использовались автором в качестве источников, и немаловажно для определения принадлежности пуговиц указанного периода.
         Нами было замечено не менее десятка ошибочных дат или ссылок на документы, устанавливавшие те или иные мундиры и пуговицы. Так, например, описание формы обмундирования чинов Горного ведомства, служащих на Кавказе и в Закавказье, утвержденное 2 января 1853 г., значится во Втором Полном собрании законов под номером 26905, а не 26305, как сказано в книге (с. 70). Форма для студентов Восточного института во Владивостоке была утверждена не 31 августа 1899 г. (ПСЗ-III, №17532), как указано на с. 94, а 12 августа того же года (ПСЗ-III, №17506); указанная же дата и ссылка относится к документу, устанавливающему форму одежды чинов Добровольного флота. А устав и знаки Императорского добровольного пожарного общества утверждены 8 июня, но не 1902 (как сказано на с. 217), а 1901 года (ПСЗ-III, №20363).
         Встречаются отдельные ошибки в наименованиях учреждений и заведений: Собственный Его Величества дворец (Николаевский, ныне Аничков) назван Собственным Его Величества двором (с.35); Томский технологический институт почему-то стал политехническим (с. 97). Главное инженерное училище совершенно незаслуженно именуется просто Инженерным (с. 186, 188), а старейшие из кадетских корпусов – Первый и Второй – не упоминаются вовсе (с. 185-188, 201-204).
        Имеющийся в приложении довольно обширный сводный каталог пуговиц (с. 265-361), призванный, видимо, служить справочником-определителем, громоздок и не всегда точен. С каталогом трудно работать, поскольку он построен не на перечне разновидностей пуговиц, а на перечне частей и ведомств (т.е. фактически в краткой форме повторяет содержание книги). В результате получить список всех частей и заведений, которым была присвоена пуговица конкретного типа (например, с государственным гербом или гренадой), оказывается зачастую довольно сложно. При этом никак не указываются ни форма, ни тип оформления пуговиц (плоские или выпуклые, матовые или гладкие). Для каждого из министерств и ведомств, носивших гербовые пуговицы, показан рисунок только одной пуговицы, с гербом последнего образца, тогда как за время их существования рисунок герба менялся три, а то и четыре раза (например, в МВД или Министерстве финансов). Иногда это приводит к курьезам: так, для чинов двора великого князя Михаила Павловича в каталоге (с. 271) дан рисунок пуговицы с гербом, употреблявшимся в 1857-1917 гг., тогда как сам великий князь, как известно, скончался еще в 1849 году.
        В заключение еще раз отметим, что, несмотря на перечисленные недочеты, в целом книга А. Низовского производит благоприятное впечатление своей подробностью и полнотой. Сам автор предлагает считать свою работу вводной, призванной послужить базой для дальнейших исследований. Однако уже и в таком виде она послужит хорошим справочным пособием для историков, коллекционеров и искусствоведов. Остается лишь сожалеть, что тираж издания невелик – всего 500 экземпляров.

1. Низовский А.Ю. Русские форменные пуговицы, 1797–1917. – М., «Родонит», 2008.
2. Федосеев С.Б. Мундирные пуговицы русской императорской армии и флота 1829-1862 гг. Спб., «ОМ-Пресс», 2006.
3. Подробнее о мундирах Межевого ведомства Министерства юстиции в 1804-1855 гг. мы писали в «Цейхгаузе» №15.
4. См. напр.: Положение о гражданских мундирах от 27.02.1834 (ПСЗ-II, №6860). § 121; Описание обмундирования и вооружения офицеров войск Императорской Российской армии. Спб., 1853. Кн. 1. С. 180 181.